Ермолаев: Критической для страны будет не весна, а осень будущего года

За последние несколько дней прогнозы многих экспертов и политологов сбылись – война Президента Ющенко и премьера Тимошенко стала открытой и без правил. Виктор Андреевич и Юлия Владимировна, не стесняясь в выражениях, посылают друг друга… в отставку, отвешивая при этом весьма интересные «комплименты». Понятно, цена вопроса – президентский пост. Никто не борется за него так, как эти двое. Парадоксально, что такие «мужи» государства совсем забывают о главном враге – мировом кризисе, который вовсю бушует уже и в Украине. «Это специфическая, очень глубокая фаза политического кризиса, когда конфликтные отношения доходят до состояния, когда между собой начинают воевать ветви власти. Самое интересное, что кризис власти в Украине за последние четыре года приобрел такой цикличный системный характер, что стало уже банально то, что украинская политика конфликтна», - объясняет происходящее политолог, президент Центра социальный исследований Андрей Ермолаев. Об этом и своем видении предстоящего, а также об итогах 2008 года он рассказал в интервью корреспонденту ForUm’a.

- Андрей Васильевич, заканчивается непростой для нас 2008 год. Давайте подведем итоги…

- Я ни в политическом, ни в экономическом измерении не вижу календарного года. Для меня 2008 год в политике и в экономике, как 32 декабря 2007. Прежде всего, потому, что те задачи, которые нужно было решать, отвечая на вызовы, с которыми столкнулась Украина, не только не были решены, а даже не были правильно сформулированы.

- Почему?

- Украина в 2008 году оказалась в объятиях сразу трех кризисов. Это глобальный экономический, который потряс мировую экономику, а точнее, достиг фазиса жестких форм проявления, потому что латентный, длительный глобальный кризис, тянущийся вот уже десятилетия, затрагивал наиболее сильные экономики. «Там» шли потрясения, малозаметные странам развивающимся, которые вообще мир ощущают только по телевизору. И только в 2008 году проявление и давление глобального кризиса стало ощутимым и для Украины. Украинцы не хотели, не думали или сознательно уходили от ответа на вопрос, как связаны дефолт Аргентины или России, потрясения азиатских рынков, военные конфликты последних нескольких лет с этим глобальным кризисом. И только столкнувшись с тем, что разогретая, растущая экономика может остановиться за несколько месяцев, заставило украинцев задуматься над масштабами и значением происходящего. Впервые, наверное, украинцы ощутили глобализм на своей собственной шкуре. Но трагизм ситуации состоит еще и в том, что в Украине был отложенный внутренний структурный кризис экономики, связанный с несбалансированностью отраслей, с перекосами, с тем, что не было «локомотивов» для развития новой индустрии.

Фактически Украина так и осталась страной со старой индустрией и именно это и послужило причиной того, что произошел «эффект схлопывания». Глобальный кризис и внутренний структурный кризис моментально проявились в обвале осени 2008 года. И третий кризис – кризис власти, системы управления, которая оказалась неадекватна и не состоятельна реагировать на эти вызовы. Можно много говорить о разнообразных социальных инициативах, экономических решений, но факт остается фактом. В 2008 году украинцы потеряли реальный шанс развивать собственную экономику в управляемом режиме. Судя по развитию событий в 2008 году руль «у корабля» окончательно отвалился.

- Одним словом, это…

- Это специфическая, очень глубокая фаза политического кризиса, когда конфликтные отношения доходят до состояния, когда между собой начинают воевать ветви власти. Самое интересное, что кризис власти в Украине за последние четыре года приобрел такой цикличный системный характер, что стало уже банально то, что украинская политика конфликтна. Она потеряла ресурс для диалога, провалилась попытка диалога 2006 года и в последние несколько лет политический коммуникат осуществляется через силовое давление, полулегитимные действия, через разнообразные акции и спецоперации. Но время от времени эти конфликты доходят до фазы кризиса власти, когда начинается взаимоблокирование. Судебная власть блокирует решение исполнительной, исполнительная воюет с законодательной, законодательная противостоит институции Главы государства.

И вот мы вновь, к концу года пройдя очередную фазу политического кризиса, ввергнуты в состояние кризиса власти. И хотя народные депутаты гордятся, что Верховная рада вновь заработала, я хочу напомнить, что все это происходит в условиях фактического противостояния Главы государства и правительства. По всей видимости, нас ждет очень тяжелая ситуация с бюджетом, когда Президент будет вновь блокировать парламентские инициативы. Поэтому здесь мы имеем дело не столько с институциональными проблемами, потому что сколько полномочия не расписывай, они никогда не будут идеальными, сколько с проблемой открытой формы политического конфликта, жертвой которой стали даже государственные институты. Поэтому все-таки выход к институциональным решениям через политику, а не наоборот.

- Почему именно в 2008 году?

- Причина, как мне кажется, прямо связана с экономикой политической элиты, которая оказалась у власти неадекватна ситуации. Честно говоря, я не говорил бы ни о заговорах, ни о долгосрочных планах, потому что в этих условиях это выглядит как комплимент. Это предполагает, что они что-то понимают – я утверждаю обратное. Если внимательно проследить за тем. Что прогнозировало правительство на начало осени 2008 года, мы найдем одну очень простую вещь. Правительство, действительно, рапортовало, что ничего не происходит, потому что, согласно аналитическим наработкам ведущих экономических министерств и их аналитических центров, все было хорошо. Вот в этом трагедия. В том, что у власти представители политических групп и тех групп капитала, которые не чувствительны к этим потрясениям и, оказывается, не готовы работать в этих условиях. Соответственно, это все отразилось в политике. Когда риски начали нарастать, начался сброс ответственности. Сначала на коалицию, потом на Президента, сейчас на Национальный Банк.

- О какой чувствительности речь?

- Я приведу очень простой пример в плане чувствительности. Информация, которая появилась в понедельник, связана она со статьей израильского экономиста о проблемах украинской гривни. Там украинская власть в целом упрекается в том, что она подписала кабальное положение договора с МВФ, согласно которому имело право до конца года, кроме фактически свободного курса гривни, тратить на поддержку валюты не более 4% золотовалютного запаса.

- И что это означает?

- Это означает, что все, что сейчас происходит вокруг Стельмаха – чистой воды политическая спекуляция. Можно много расследовать, насколько оправданы были финансовые потоки для банков, но тот факт, что правительство, которое давило и даже продавливало кредит МВФ и готовило меморандум и которое знало, какими кабальными будут эти условия для Национального Банка. Которое прекрасно понимает, что 4% на работу на финансовых рынках фактически политика обвала гривни, теперь просто воспользовалось этой ситуацией и «перевело стрелки». Да еще и поспекулировало на коррупции, о чем мы с вами не знаем, и проверить не можем. Вот эта ситуация – очень хороший показатель принципов, на которых строилась антикризисная политика в 2008 году. Сплошная имитация, сплошная спекуляция в условиях неадекватности – извините за каламбур.

- Ну, а если подвести черту, каким был уходящий год?

- Я начал с того, что это 32 декабря для экономики и политики, но для населения – это год украденной надежды. Не потерянной, а именно украденной, потому что возможности и желания общества к переменам сохранялись. Стремления к модернизации было, украинский капитал и корпорации искали способы модернизации. Проблема состояла в том, что система управления не была готова и не собиралась заниматься новой индустриальной моделью. Выживали, перераспределялись, пилили, делили и за это расплачивается сейчас вся страна. Это год, за который кто-то должен ответить – я в этом просто убежден. И если по совести, за это должна ответить вся власть.

- Каким образом?

- В качестве аналогии: Людовик XVI, который был казнен в годы Французской революции, на самом деле, был не самым плохим королем Франции. Более того, он остался в истории потому, что пытался несколько раз сформировать довольно прогрессивные реформаторские правительства. Он пытался помочь американским колониям в войне за независимость с Великой Британией, т. е. он был прогрессивных взглядов. Но немножко недоучен, немножко ленив, немножко не системен и оказался жертвой того свала, который произошел в результате революционных действий в Париже. Поэтому, мне кажется, что с одной стороны, у нас у власти Людовики XVI – в общем-то, не плохие люди, но, скорее Маниловы, нежели Столыпины. А с другой стороны, у нас у власти воры и спекулянты, которые просто пользуются этой маниловщиной. Вот такой вот суррогат, который Гоголю даже и не снился.

- Что скажете о перспективах на 2009 год?

- Думаю, что нам не избежать дефолта. И, слава Богу, что мы не получили эту угрозу к концу года. Я в свое время вашему изданию говорил, что угроза дефолта есть. Но мы говорим о ней лишь как о угрозе, которую можно и нужно преодолевать. Судя по действиям и решениям, которые совершились за это время дефолта нам все-таки не избежать. И он коснется и государственно-корпоративного и приватного секторов.

- Это будет означать…

- Это будет означать, что нам придется принимать непростые решения, связанные с появлением внешнего управления. С массой ограничений, в том числе в адрес украинского бизнеса, который работает за рубежом и имеет там. Это будет означать, что нужно будет искать способы и формы не финансовой поддержки населения, а более гибкого социального управления в отношении общества, где будет расти маргинальный протест, недовольство, а главная угроза – запрос на контрэлиту. Мои коллеги часто говорят об этом, но я хочу сделать небольшую «оговорку»: появление контрэлит – это самая серьезная угроза государству. Потому, что контрэлиты означают, что есть запрос на перепроектирование, но в режиме критики, отрицания. Контрэлиты – это те, которые говорят, что мы сделали, надо по-другому. И это другое может быть самым разнообразным – от новой махновщины до новой федерализации. Поэтому я бы постерег увлекать и увлекаться идеями контрэлиты и говорил бы о необходимости смены поколений элит, об интеллектуализации элиты, предотвращения конфликтных форм в политике. Возвращение к диалоговому режиму, поддержке политиков, которые исповедуют вышеперечисленное в политике. Общество должно вновь слышать и слушать, потому что есть еще один момент…

- Какой?

- В 2008 году рухнул «оранжевый» миф, в основе которого лежал сюжет об исходе, было много библейского. Пока не пришла новая история, мы находимся в процессе бурления, переписывания сказочных сюжетов, сказочных героев. Но, что меня очень настораживает и о чем я хотел бы предупредить. Если в основе «оранжевого» мифа были очищение и исход, то есть серьезная угроза того, что в основании нового мифа истории, который будет формироваться в условиях этого кризиса – не экономического, а кризиса украинского проекта, будут – кара, возмездие и наказание. Это архетипические мотивы, которые могут очень серьезно повлиять на ход политических и экономических событий.

- К чему может привести такой поворот?

- Такой поворот приведет к снижению самооценки, как индивидуальной, так и коллективной. К поиску внешнего поводыря, к поиску простых рецептов принятия решений и отказа от тех, из-за кого твоя жизнь стала плохой и негативной. Вот о чем речь. Я просто говорю о том, что, к сожалению, оказалось, что, несмотря на огромное количество у нас академий, институтов, политологических центров, мы столкнулись с тем, что на фоне многообразных проблем в экономике и политике, есть еще одна ментальная проблема – проблема кризиса социального управления. Мы не только не знаем общество, в котором живем, мы его боимся. И в этом страхе еще поем ему мантры.

- Мантры?

- Все восхваления по поводу украинского общества – это и есть мантры в отношении того, на что ты не хочешь смотреть и чего ты боишься. Это как замаливание. А нужно честно смотреть в глаза ситуации и понимать, что общество не готово переживать новый кризис. Вся толерантность, которой мы гордились в последние годы, может быть стряхнута как пыль. И на поверхность выйдут пазовые мотивы или, как говорил Питирим Сорокин «инстинкты революции».

- Что же будет ключевым в 2009 году?

- Люди будут мстит за украденную надежду, и мстить жестоко. Нужно учитывать, что это уже не постсоветское поколение, которое имело обязательное хорошее образование – сейчас хорошее образование уже не обязательно, поэтому мотивы этих людей далеки от идеалов духовной нации. У них совсем другие мотивы и в этой связи социальный вызов является ключевым в 2009 году на фоне угрозы реального дефолта и кризиса идеи национального проекта.

- Можно ли ситуацию исправить?

- Можно. Но для этого на первое место я бы поставил не волю, как волюнтаризм, а силу воли, как способность распоряжаться тем, что ты имеешь на благо. Самый простой рецепт, который сейчас возник – перезагрузить опять власть. И, судя по всему, этот вариант и будет реализовываться. Выборы весной 2009 года, как результат большого политического конфликта неизбежны. И не потому, что для этого есть правовые условия – как раз правовых условий для этого недостаточно, а потому что политики перестали справляться с конфликтом. Конфликт, в котором мы жили несколько лет, стал жить своей жизнью, как чудовище, которое вырвалось из темницы. Наверное, это наиболее вероятный и вместе с тем наиболее опасный вариант, что он накладывается на угрозу дефолта и на угрозу социального обострения. И, к сожалению, он не только не отменяет, а, наоборот, обостряет угрозу осени 2009 года. Я, вообще, считаю, что критической для страны будет не весна, а осень будущего года.

- Что же делать?

- Вариант, над которым стоит думать – это все-таки искать пути новых компромиссов. Нейтрализовать всех, кто спекулирует на ситуации – нейтрализовать и политически и юридически. Искать переходной способ, может быть, через новый Конституционный договор. Больно, неприятно, не совсем легитимно, но, а как? Нарабатывать инструменты, которые, может быть, некоторым либералам не нравятся, но это инструменты активного государственного капитализма. Научиться не пиарить популистские решения. Популистских решений больше не быть не может. Не в том смысле, что они не будут предлагаться, они не реальны. Могут быть решения либо своевременно результативные, либо не правильные, не эффективные – все. Других решений просто не будет. И это политики должны сегодня понимать, а не завтра.

- Каким еще может стать следующий год?

- Следующий год может стать годом максимального использования национального ресурса. Не в смысле распродажи, а в смысле консолидации. Речь идет и о появлении суррогатных денег, и о системах займов, и о мобилизации на местах. Все разговоры о том, что страну спасет правительство, которое соберет деньги и правильно их вложит – ерунда. Большую ставку нужно делать на местный ресурс, на региональные власти. Потому, что в переходной год для связывания рабочей силы нужно искать возможность это делать на местах под местные проекты. Правительство должно заниматься другим делом – средне-долгосрочными программами, под которые нужно искать внешние деньги. Речь должна идти о модернизационных программах для той части промышленности, которая еще сохранится на внутреннем и внешнем рынке, а я часто повторяю, что «из этого боя вернутся не все» - некоторые, вообще, не вернутся.

- Что еще?

- Долгосрочная перспектива формирования новых локомотивов. Это точечные проекты, это целевые инвестиции, с помощью внешних партнеров. В одном случае, партнеры могут быть европейские государства в инфраструктуре. В другом случае, у нас могу появиться восточные деньги, если речь идет об энергетике. В третьем случае, это могут быть российские деньги, если речь идет об оборонных технологиях и инверсионных программах – это большая перспектива. И здесь я хочу сказать, что в моих глазах преступником является тот, кто свернул ракетное производство в Украине и кто допустил ряд совместных украино-российских модернизационных программ, из-за которых мы стали жертвой пропаганды по ПРО и по НАТО. Это преступные действия, которые не позволили Украине уже сейчас говорить о достаточной оборонной способности.

- Какой же будет новая эпоха?

- Новая эпоха – это эпоха войн, переделов не только продовольственных, сырьевых и территориальных, но и социальных и военные технологии будут востребованы на рынке. Об этом тоже стоило думать. Я не призываю торговать войной, но, думаю, что максимально использовать сохраняющийся пока еще статус страны, владеющей оборонным комплексом, имело смысл. Те трейдеры и финансовые спекулянты, которые сейчас оказались у власти и не понимают этого, должны быть просто выброшены оттуда. Нужно искать и привлекать людей с прогрессивным мышлением.

- Какие это, на ваш взгляд?

- Я – за техническое правительство на основе Конституционного договора. Я – за то, чтобы мы получили год новой надежды и я – за то, чтобы в 2009 году мы действительно имели досрочные парламентские с выборами президентскими. Но по результатам более успешной, более взвешенной национальной стабилизационной политики – это самое главное. В Украине невозможны меры, связанные с восстановлением или просто стабильностью. В Украине антикризисная политика может быть только как политика развития – только так. И делать ее могут люди, которые хотя бы немножко восстановят доверие избирателей. Власть, в которую плюют, власть, в которую либо не верят вообще, а если верят, то не по соображениям политических симпатий, а по религиозным – такая власть опасна для страны. 2008 год показал, чем мы расплачиваемся. Я не буду говорить ни о плюсах, ни о минусах – это просто не тот случай. Это просто не тот год, когда по полочкам можно раскладывать «хорошо» и «плохо».

- Что еще показал 2008 год и чего не будет в 2009 году?

- 2008 год показал, что режим олиго-политического правления, когда несколько крупных групп капитала правили, имея статус через институты власти, не работают в условиях кризиса. Здесь есть два вектора, которые будут разворачиваться одновременно и конкурировать между собой. Первый вектор – автократизация власти, т. е. в поиске борьба персон, каждый из которых будет говорить о том, что это персона на себя берет ответственность, и будет требовать для себя рычаги абсолютного влияния. Это путь кажется простым, но с большими негативными последствиями на будущее. Второй путь более сложный, но более важный. Это третья украинская волна демократии, касающаяся глобальных перемен. Путь, повторюсь, более сложный, но и ситуация не стандартная.

Лера Нежина